В ноябре 2017 года в Абу-Даби появился свой Лувр. Комплекс, расположенный на острове Саадият в Персидском заливе, построен французским архитектором Жаном Нувелем. Новый музей — не филиал парижского Лувра, хотя и связан с ним. По соглашениям, подписанным правительством Франции и ОАЭ в 2007, проект в Абу-Даби получил на 30 лет право называться Лувром.
Эта возможность стоила 525 млн евро, которую арабские шейхи должны будут выплатить за три десятка лет. Помощь в формировании коллекции и обучении сотрудников оказывают французские специалисты, а 13 французских музеев предоставили «Лувру в пустыне» напрокат 300 шедевров, включая работы Ван Гога, Поля Гогена, Пабло Пикассо и Леонардо да Винчи.
Дизайнер Майк Шилов.
Не многие решили рассмотреть воочию это «восьмое чудо света». Майк Шилов отправился в Абу-Даби, чтобы своими глазами увидеть грандиозное сооружение арабского Лувра. О своих впечатлениях он рассказал «ИНТЕРЬЕР+ДИЗАЙН».
«Приближение к музею дарит прохладу: проход, снабженный навесом и обилие белого цвета он напоминает о живописных приморских городах.»
«Я всегда относился к Жану Нувелю с большим уважением, но никогда не восхищался. Проекты великого архитектора-модерниста казались мне немного суховаты, а его произведения в интерьерном жанре и вовсе представлялись скорее схемами, чем пригодным для жизни концепциями. Признаюсь, я был не то чтобы неправ.
«И правда, Лувр окружен водой — это замечаешь уже находясь внутри и понимаешь, что такое место выбрано и рукотворно культивировано не случайно».
Лувр Абу-Даби привлек мое внимание, конечно же, самим фактом своего появления. Тщеславное желание увидеть своими глазами столь удивительное для арабского востока явление заставило меня в кои-то веки, а точнее, впервые, отправиться в Эмираты. Пара дней в Дубае, и вот мы катим на арендованной машине в соседний эмират.
Музей, расположенный между сушей и морем, состоит из отдельных блоков и галерей.
Подъехав к Лувру и припарковав машину на бескрайнем паркинге, я почувствовал примерно то же, что чувствуешь, приезжая в парк аттракционов или в шопинг-молл где-нибудь в Америке: буквально посередине, «ниоткуда» вдруг возникает мираж, который оборачивается оазисом развлечений, а на этот раз — аттракционом искусства. Неожиданно и многообещающе — но, возможно, это и есть все лишь очередная попытка поразить воображение видавших виды туристов?
На стеклах — цитаты. «Искусство отмывает душу от пыли повседневной жизни», — Пабло Пикассо.
Вход в музей сразу же создает приятное впечатление: улыбчивые девушки продают билеты. Кстати, билет не дешевый – но в Эмиратах и нет ничего дешевого. Ожидание друзей, покупающих билеты, приятно компенсируют интересной конструкции сиденья — наподобие тех, которые встречаются в некоторых европейских метрополитенах.
«Ты сидишь и одновременно стоишь, но поддержка спины компенсирует нагрузку на ноги, так что в целом переждать несколько минут в таком положении можно более чем комфортно.»
Я рассматриваю и фотографирую черную кожаную «гусеницу» вертикального дивана, поражаясь степени детализации дизайна и уже узнавая руку Мастера. Вспоминается когда-то разработанный Нувелем для Molteni&C диван из перфорированной кожи, натянутой на основание – такой же холодный и точный архитектурный почерки, но этот холод не пугает, а скорее освежает словно легкий бриз.
«За несколько часов (в моем случае три, но лучше бы было четыре) вы проходите весь путь цивилизации — от саркофагов египетских фараонов до авангардной живописи, еще вчера бывшей предметом оживленных дискуссий арт-критиков.»
Вдали уже виден проход в залы, но вначале мы спускаемся осмотреть нижний офисный этаж. Я остаюсь в восхищении перилами лестницы из полированного бетона – они изготовлены из литого алюминия, а элегантный профиль отчетливо напоминает работы модернистов времен Баухауса. По дороге к коллекции заглядываем в музейную лавку – она скорее напоминает дизайнерский концепт-стор, в котором нашлось место и сувенирам, и образцам европейского дизайна, и местным вещицам, выполненным с большим изяществом, и даже, что, признаюсь, удивило, большой селекции парфюмерии. Мое предчувствие молла отчасти оправдалось — шопинг в Лувре это не шутка, а вполне себе реальность.
«Сама экспозиция раскрывает различные аспекты культурной жизни человечества с древнейших времен до наших дней.»
«Посетители бродят в некотором оцепенении, не ожидав попасть в столь причудливый сюжет.»
Так же оказывается правдой и ассоциация с посещением грандиозного Луна-парка. С самого первого зала Лувра Абу-Даби начинаются ахи-охи-селфи-вздохи. Кажется, Нувель словно волшебник отдергивает перед вами занавес, чтобы сразу же громко заиграл оркестр, затрубили трубы, зазвенели фанфары. Черный зал, белый зал, зал-лабиринт, зал во стеклянным потолком, в котором скрыта сложная система жалюзи, снова совершенно темный зал с выхваченными из темноты лучами невидимых ламп экспонатами.
«И словно шарики пряного лимонного сорбета в перерывах между основными звеньями экспозиции, на пути следования (и исследования) появляются как по волшебству окна, открывающие восхитительные открыточные виды.»
Но это приятное удивление, переходящее в восторг. По мере того, как продвигаешься по залам, все больше оцениваешь режиссуру гениального маэстро, его точное попадание смычком большой архитектуры по струнам наших душ. Я наслаждаюсь падающим из ниоткуда светом в одном зале, тут же окунаюсь в волнующий мрак другого — и мы, с остальными гостями, словно заговорщики, следуем по нему друг за другом, будто выполняем важную миссию.
«По мере необходимости в предоставлении дополнительной информации в залах возникают мощного бруталистского вида медиа-столы – массивные и одновременно стремительные, словно нарисованные одним росчерком пера архитектора.»
«Волшебству способствуют полупрозрачные рольшторы, мягко рассеивающие яркий свет и делающие картинку за окном акварельной. Возможно, эти живые открытки понравились мне едва ли не больше, чем сама экспозиция.»
«Огромные наполненные светом и воздухом пространства, в которых выставлены достойные Лувра экспонаты, как ни удивительно, абсолютно соразмерны человеку.»
Расставленные в рекреациях удобные кожаные диваны украсили бы коллекцию Cassina или Minotti, они придают проекту человеческое лицо: не нужно сидеть на жесткой скамье в центре зала, а можно с комфортом дать отдых ногам и поглазеть на пеструю толпу.»
Посетители и правда поражают не меньше самого музея: кажется, все расы и религии с присущими им нарядами и стилями одежды сошлись сегодня в этом удивительном Вавилоне. Но находиться посреди такого столпотворения приятно — ты чувствуешь себя соучастником события, которые заинтересовало и взволновало весь мир.
«Лучший новый музей мира, вне всяких сомнений».
И вот, наконец, последние залы, и выход на улицу, под великолепный ажурный купол, за причудливой многослойностью которого скрываются сложнейшие инженерные расчеты. Вес больше, чем у Эйфелевой башни, и всего четыре незаметные опоры! Купол парит в воздухе, а под ним во все стороны разворачиваются архитектурные инсталляции — кубические объемы идеальных пропорций, совершенные параллели и диагонали в совокупности с окружностями и идеально очерченными дугами представляют собой просто пир для глаз человека моей профессии.
«Фотографирую на память и мысленно целую Лувр Абу-Даби на прощанье.»
Я словно зачарованный любуюсь открывшейся мне картиной величия Жана Нувеля. И подходя к кромке одного из лучших видов, открывающихся из Лувра, замечаю красный пожарный брандсбойт, отважно нарушающий кипельно-белую идиллию «дворца культуры». Я любуюсь им, словно ярким цветком, выросшим посреди бетонных джунглей, фотографирую на память и мысленно целую Лувр Абу-Даби на прощанье. Этого удивительного проекта могло бы и не быть, но как же прекрасно, что он состоялся. Лучший новый музей мира, вне всяких сомнений».
Источник: interior.ru
